П. А. (Петр Авен) Сань, отдельная тема: отношения Егора, Чубайса и твое к Борису Николаевичу. Я помню, ты его как-то мне назвал «обыкновенное пьяное мурло».
А. Ш. (Александр Шохин) Это твоя версия, и ты ее повторяешь. Я свое отношение к нему в таких выражениях не формулировал.
П. А. Хорошо, дай свою редактуру.
А. Ш. У меня Борис Николаевич иногда особые чувства вызывал… Я несколько раз был в таком жутком состоянии духа, когда я боялся, что мы осрамимся на весь мир. Он мог упасть со сцены, он на час пропускал визиты к президентам и королевам, потому что его не могли привести в чувство, он просто выпадал полностью в осадок, терял сознание, а не просто засыпал.
А. К. (Альфред Кох) А где он успевал нажраться?
А. Ш. Ну были друзья: Коржаков, Сосковец, Барсуков, Грачев. Они наливали «до краев». А у них была привычка пить все подряд, что не нальют. Вот на переговорах полчаса перерыв — они уже тащат ящик водки.
П. А. Он же первым секретарем обкома долго проработал. И прекрасно знал свою дозу. Ну зачем нажираться? В конце 1991 года в Бонне Борис Николаевич у Гельмута Коля выпил огромный фужер залпом. На вопрос «Сколько наливать?» он ответил: «Наливай до краев, ты что, краев не видишь?»
А. К. Водки, что ли?
П. А. Нет, вина. Борис Николаевич берет и еще выпивает. Привычка пить до дна.
Отсюда. Там еще много интересного.